назад | содержание | вперед
X. Пути Афродиты
поэма
1.
Рожденная из пениса и пены
на благо половому большинству,
ревнителям супружеской измены,
любителям случайных рандеву,
искателям опасных приключений,
стяжателям сомнительных побед,
как варварам, ты даришь в час вечерний
свой эллинский любовный альфабет.
Твои враги столетьями зудели
про нравы, про приличья, про мораль,
что пагубны притоны и бордели,
что место нехорошее - сераль
и женщине не нужно быть в гареме,
мол, вовсе для другого рождена,
что мы живем в испорченное время,
бывали и получше времена!
Хулителей любви пошлем в нокаут:
зачем впустую языком молоть,
когда еще поэт Артур Римбауд
прославил восхитительную плоть,
еще носатый ветреник Овидий
перед стрелой Амура стал во фронт,
при этом оставался в лучшем виде,
пока пахан не взял его на Понт,
а был еще старик Анакреонт!
Когда вода всемирного потопа
вернулась вновь в границы берегов,
наружу в два прихлопа - три притопа
из чрева мамы выскочил Барков.
Бухой философ, выдумщик опальный,
в делах амурных был не просто лось.
"Коль ты пиит, не выходи из спальной", -
сказал Барков. Вот тут и началось...
2.
Мы ехали в шикарном кадилаке
с французскою канадкою Галин.
Над крышею - с листвой канадской флаги,
а на капоте - свадебный павлин.
Мы ехали на теннисные корты.
Она была в сиреневом плаще,
на мне был галстук, брюки и ботфорты,
фуражка и чего-нибудь еще.
Мы были рядом, гвардии поручик
с супругою канадского посла.
Дни юности. Лобзанье женских ручек.
Весна. Река. Мозоли от весла.
Ее супруг в малиновом камзоле
по вечерам, наверное, хорош.
А у меня ботфорты и мозоли,
пыл юноши и неофита дрожь.
Минутная влюбленность насекомых,
где каждый - приключеньями влеком,
и близость губ, настойчиво искомых
моим вторым, французским, языком.
3.
Супруг подозревал. Но нет, едва ли,
седеющий канадский нувориш,
плывущий из родного Монреаля
в порочный и заманчивый Париж.
Париж. Версаль. Холодный мрамор статуй.
Извечный праздник Дафнисов и Хлой.
Насмешливый коварный соглядатай
с погибельной безжалостной стрелой.
Здесь можно погулять в аллеях сада
и пригласить кого-нибудь на тур,
здесь призрак незабвенного де Сада
вальсирует с маркизой Помпадур.
Маркизы, виконтессы, герцогини,
подруги герцогинь эт цетера,
прелестницы, развратницы, богини,
объекты вдохновенного пера...
Ах, Франция, поэзия, закаты,
бистро, бордели, вечера в Клиши,
где берега по-прежнему покаты,
а по ночам как прежде ни души...
4.
В тот вечер нежно пела мандолина,
а балдахин украшивал кровать.
Я клялся называть тебя Галина,
а именем Галин не называть.
Я был красив и, как всегда, доволен:
мне нравилось, что я к тебе проник.
Твой выбор был сугубо доброволен,
мы время коротали среди книг.
Ин-фолио Виктора Пеленягрэ,
в московской лавке куплено в кредит.
Его поэза о гарлемском негре
до сей поры мне душу бередит.
Я был изыскан, нежен, куртуазен,
мы весело играли в буриме,
я был непобедим, как Стефан Разин,
друг персиянок, тезка Малларме.
Я чинно рассуждал о Ватикане,
посланиях Горация и о...
Ах, да - о кофе, что остыл в стакане
на книге Теофиля де Вио.
- "Послушайте, творенья либертенов,
по сути, - куртуазный маньеризм,
стихи о муках жаждущих шатенов,
простите за невольный прозаизм!"
- "Нет, нет! Ты ошибаешься! В натуре! -
от возмущенья перейдя на "Ты",
сказала, - ты профан в литературе,
и потому слова твои пусты!
Я не хочу такого кавалера:
удел мужчин, у коих вкуса нет, -
лишь долговая яма да галера!
Прочь! Прочь! Я возвращаю твой сонет!.."
Я долго пребывал в тяжелом сплине,
ходил в кабак, но никогда - в бордель,
оберегая память о Галине,
символ разлук, сушеный иммортель.
5.
Не лепо ли ны бяшет, Афродита,
воспеть твоих благословенных жриц:
не дешево, но более сердито,
чем спирт, колеса, травка или шприц.
Опасности - что мертвому припарки,
когда ты видишь эти телеса,
когда вокруг цветут сады и парки,
боры, дубравы, рощи и леса,
А не случится рядом перелеска -
сгодятся и ближайшие кусты,
свидетели кричащего их блеска
и столь же вопиющей нищеты.
Но что вам до бальзаковских аллюзий,
утраченных иллюзий и монет!
Когда стихия прорывает шлюзы,
от половодья чувств спасенья нет,
ведь волны сексуального прибоя
губительны, и с криками "банзай"
вы тонете, как зайцы из "Плэйбоя",
и не спасет вас дедушка Мазай!..
6.
Потом остыть и выгодно жениться,
носить рога, знакомых веселя,
твердить, что хорошо иметь синицу,
тем паче что не встретил журавля.
Что до любви - встречаться только с профи,
маскировать седеющую прядь.
Супруге мышьяку подсыпать в кофе,
припрятав труп, жениться вдругорядь.
Любить еще полвека без помехи,
чтобы понять, насколько ты усох,
тоскуя о кнуте, цепях и мехе,
но не поможет дедушка Мазох!
Заметив, что какой-то хлыщ военный
законной половины губит честь,
заплакать по супруге убиенной,
а нынешней на праздник преподнесть
цианистого калия в конфетке.
На шею камень - и придать воде!..
Вздыхать о неиспорченной нимфетке,
не знающей о Синей Бороде.
7.
Вчера невеста, нынче неверна.
Сгубила душу, ублажая тело.
Взирай же, недостойная жена,
на муки бледнолицего Отелло!
Сколь быстро порвала ты нашу нить,
сколь быстро захотела ты другого,
сколь быстро мне сумела изменить,
с плебеем, что особенно фигово!
На нем был пошлый кремовый жилет,
его пенсне... Да нет, скорее лупа!
Короче, стар. В твои двенадцать лет
встречаться с таковыми просто глупо!
Я слезы лил, но ты не снизошла,
ты в мерзость с головою окунулась:
ты перед ним разделась догола
и в синий плащ нахально завернулась!
Как некое подобие плюща,
в любовных играх долго извивалась.
Ты отдалась ему не сняв плаща -
ты в детстве слишком бурно развивалась!
Не факт измены повергает в плач -
мне не впервой такие униженья;
но ты надела мой любимый плащ,
тем более - совсем без разрешенья!
Мой плащ теперь не стоит и гроша,
(Игра в любовь - великое искусство!)
теперь он грязный, как твоя душа,
и мятый, как мое былое чувство.
Мы люди, и поэтому грешны:
родная, не люби меня до гроба!
Стократ важней рачительность жены
и полная сохранность гардероба!
назад | содержание | вперед